«Народ и власть (по трагедии "Борис Годунов"). Народ и власть – по трагедии "Борис Годунов" Сочинение по литературе на тему: проблема народа и власти в трагедии а

Человек исключительно глубокого, проницательного ума, Пушкин понимал, что жизнь народа представляет собой закономерно развивающийся процесс, в котором настоящее обусловлено прошедшим и, в свою очередь, подготовляет будущее. Поэтому, для того чтобы правильно действовать в настоящем во имя подготовки желанного будущего, необходимо хорошо знать опыт прошлого, учитывать его. В этом и заключалась одна из причин «историзма» Пушкина - его постоянного стремления познать и отразить жизнь общества, народа в движении, изменениях, историческом развитии и в связи с этим его настойчивого обращения в своем творчестве к темам мировой и, в особенности, русской истории.

В центре исторических раздумий Пушкина была судьба русского народа и созданного им сильного многонационального государства, проблема народного счастья, процветания, максимального развития всех заложенных в «мужающей, молодой» России могучих творческих сил.

А первым необходимым условием этого, как уже в ранние свои годы понял поэт, было освобождение народа от крепостного ига. «Свободой Рим возрос, а рабством погублен»,- писал пятнадцатилетний Пушкин в стихотворении «Лицинию» - зерне его последующих, пронизанных освободительным пафосом политических стихов. Позднее, уже в ссылке на юге, в Кишиневе, Пушкин набрасывает первый свой исторический труд - замечания по русской истории XVIII века, в которых прямо заявляет, что основной задачей русской жизни является борьба против «закоренелого рабства»: «политическая наша свобода неразлучна с освобождением крестьян». На глазах Пушкина борьба эта происходила в двух формах. В стране то тут, то там вспыхивали народные волнения - выступления крестьян против помещиков. Но эти разрозненные, неорганизованные вспышки носили стихийный характер и потому были обречены на неудачу. По той же причине полным разгромом закончились в свое время и грандиозные, но не освещенные светом передового, революционного сознания народные восстания XVII и XVIII веков под предводительством Разина и Пугачева. Наряду с этим борьбу за освобождение народа начинали вести передовые люди из среды дворян - будущие декабристы, те, кого Пушкин с полным правом называл своими «друзьями, братьями, товарищами». Но, будучи дворянскими революционерами, далекими от народа, декабристы не привлекали к участию в этой борьбе сам народ и даже боялись его участия, опасаясь стихийного восстания закрепощенных крестьян против всего дворянства - «новой пугачевщины».

Однако можно ли ниспровергнуть веками сложившийся, упрочившийся, обладавший огромными материальными силами и средствами самодержавно-крепостнический строй усилиями одного лишь узкого круга дворян-революционеров, без участия широких масс, без сочувствия и активной поддержки народа? Этот вопрос не мог не тревожить умы наиболее проницательных людей того времени. Настойчиво вставал он и перед Пушкиным.

Ответ на этот вопрос великий поэт ищет и в своей современности и в истории. В связи с этим все усиливается интерес Пушкина к русскому историческому прошлому, особенно к теме народно-крестьянских восстаний. Совсем незадолго до начала работы над «Борисом Годуновым» он просит брата прислать ему в его новую ссылку, в Михайловское, куда поэт прибыл в августе 1824 года, материалы о Пугачеве и Степане Разине.

Село Михайловское находится неподалеку от древней границы псковских земель с Литвой и Польшей. Все здесь вокруг дышит стариной. Совсем близко от Михайловского расположен Святогорский монастырь, созданный по приказу Ивана Грозного. Рядом с Михайловским на окрестных холмах следы старинных укреплений, охранявших русские рубежи и путь из Литвы в Москву: Савкина горка и несколько дальше городище (место, где в древности стоял город) Воронич с частично сохранившимся и до сих пор земляным валом. Через Воронич прошел со своими дружинами Дмитрий-самозванец по пути в Москву. Все это живо напоминало Пушкину о событиях конца XVI - начала XVII века, которые он и задумал изобразить в своей исторической трагедии «Борис Годунов».

Историческая эпоха конца XVI - начала XVII века также являлась эпохой «многих мятежей» (название одной из летописей того времени), периодом нарастающей народной грозы, закипающего широкого народного движения, которое вскоре вылилось в крестьянскую войну под предводительством Болотникова. Это было первое крупное выступление порабощенного крестьянства, предварившее восстание Разина и Пугачева. С событиями этого бурного времени Пушкин подробно ознакомился по вышедшим незадолго до того в свет десятому и одиннадцатому томам «Истории Государства Российского» Карамзина. Читая страницы карамзинской «Истории» в период подготовки выступления декабристов, Пушкин все время ощущал сходство событий начала XVII века с современностью. «Это животрепещет, как свежая газета»,- писал он Жуковскому о десятом и одиннадцатом томах Карамзина.

Впоследствии, в 1830 году, добиваясь разрешения своей исторической трагедии к печати и заранее отводя возможность обвинений в том, что в ней содержатся намеки на современные события, связанные с восстанием декабристов, Пушкин справедливо замечал в письме к шефу жандармов Бенкендорфу, что все времена смятений и переворотов типологически похожи друг на друга.

В литературе, посвященной трагедии Пушкина, долгое время держалась как основополагающая идея мысль о мудрости «народного мнения», о его безошибочности. Только в относительно недавнее время были сделаны попытки проанализировать природу народного мнения в интерпретации Пушкинa [С. 83--88].

Некоторые исследователи в этой связи пересматривают значение образов Пимена и Юродивого (Серман И. З. Ук. соч.; Рассадин. Ст. Драматургия Пушкина. Поэтика. Идеи. Эволюция. М., 1977), пишут о пассивности народа, лишь постепенно переходящего к протесту (Рассадин. Ст. Ук. соч.). Вопрос о колебаниях Пушкина в решении вопроса о взаимоотношениях народа и власти и об интерпретации в ее окончательном виде в трагедии проблемы проявления нравственного чувства народа ставится в статье Е. Г. Эткинда «Союз ума и фурий» (Russia; Venezia. 1987. P. 79--89). А. А. Карпов, полагающий, что конфликт (столкновение) между народом и царем организует действие и, в конечном счете, структуру трагедии Пушкина, пишет: «Новая для русской драматургии тема взаимоотношений власти и народа в историческим развитии страны, новизна коллизии “Бориса Годунова” имела своим следствием отказ от отчетливо выраженной драматургической интриги, требование резкого увеличения числа персонажей (в «Годунове» их около 80), обусловило полицентрическое построение действия» .

Все писавшие о «Борисе Годунове» Пушкина отмечали, что народ выступает в трагедии как независимая историческая сила, что он присутствует в «афише», списке действующих лиц, и что это отражает его «суверенное» значение в трагедии. Отношение к теме народа отличает трагедию Пушкина не только от других исторических драма его времени, но даже от хроник Шекспира, где народ не действует независимо от борющихся за власть членов королевских семейств и родов.

Не только автор «Бориса Годунова», но и герои его трагедии смотрят на народ как на грозную, во многом непредсказуемую силу, которая может склонять политические весы в ту или другую сторону. В первой же ее сцене так думают представители старой аристократии, находящиеся в оппозиции к Годунову: Шуйский предлагает Воротынскому:

Давай народ искусно волновать;

Пускай они оставят Годунова, --

Своих князей у них довольно; пусть

Себе в цари любого изберут.

Воротынский возражает ему:

Народ отвык в нас видеть древню отрасль

Воинственных властителей своих.

Две следующие за первой сцены показывают смятение народа в момент междувластия, разнобой мнений, равнодушие и готовность к массовому взрыву эмоций. Сцена «Кремлевские палаты» рисует своеобразную «присягу» Годунова и подтверждение верности присяге боярами. В своей речи царь Борис дважды ссылается на свою верность интересам народа: «Да правлю я во славе свой народ» и затем -- в обращении к боярам:

Служите мне, как вы ему (Феодору. -- Ред.) служили,

Когда труды я ваши разделял,

Не избранный еще народной волей».

В конце сцены Шуйский -- тайный враг Годунова -- бросает реплику:

Но вот -- народ приветствувет царя,

Отсутствие мое заметить могут --

Иду за ним.

В сцене «Царские палаты» Борис Годунов подводит итог своему царствованию. Глубокое разочарование в своих взаимоотношениях с народом сказывается в его словах о «неблагодарной черни», которой ненавистна «живая власть», которая «любить умеет только мертвых». Эта любовь к «мертвым», которой Борис Годунов упрекает вечно недовольный и подхватывающий любую клевету о нем народ, конечно, является намеком на ту «снисходительность», которую проявила народная память к тирану -- Ивану IV.

На Ивана III и его внука Ивана Грозного Борис Годунов ссылается как на «образцы» властителей, твердо державших бразды правления в своих руках:

Лишь строгостью мы можем неусыпной

Сдержать народ. Так думал Иоанн,

Смиритель бурь, разумный самодержец,

Так думал и его свирепый внук.

Нет, милости не чувствует народ:

Твори добро -- не скажет он спасибо;

Грабь и казни -- тебе не будет хуже (сцена «Москва. Царские палаты»).

Но эти горькие слова не соответствуют тем урокам государственной мудрости, которые в решающий момент передачи власти Борис Годунов преподает сыну.

Моралистические заключения Карамзина о гибели Годуновых как возмездии -- следствии утраты народного доверия царю за преступление -- в трагедии Пушкина опровергаются сложностью социально-политических обстоятельств, в которых развертывается действие. Смена династии, осложненная гибелью последнего ее отпрыска, в которой, по концепции пьесы, повинен Годунов, сочетается с более глубокими и долго действующими историческими коллизиями и противоречиями. Формирование крепостного права, выдвижение дворянства и неродовитых, но способных и честолюбивых деятелей и конфликт их с «большими боярами», старинной родовитой знатью -- князьями, претендующими на престол, -- вот социально-историческая подоплека конфликта царя Бориса с его подданными.

Недаром проницательные политики Афанасий Пушкин и Василий Шуйский предполагают, что «потеха» народного восстания должна начаться, «попробуй самозванец Им посулить старинный Юрьев день» (сцена «Москва. Дом Шуйского»). Однако тенденции отмены Юрьева дня, резкое ограничение переходов крестьян от одного помещика к другому, обозначились уже в конце царствования Ивана IV и в царствование Федора. Не случайно в трагедии Юрьев день назван «старинным». Закрепление крестьян на земле проводилось в интересах нового, набиравшего силу и важного для государства класса дворян -- мелких землевладельцев, у которых богатые бояре переманивали работников. К тому же в годы бедственных неурожаев и жестокого голода, постигшего Россию, богатые бояре, привлекшие «всеми правдами и неправдами» большое количество крестьян в качестве холопов и слуг, сгоняли их со своих земель, чтобы не

кормить, а затем нередко преследовали их за переход к новому хозяину . В сцене «Москва. Дом Шуйского» выразители мнений аристократии жалуются на то, что Борис Годунов своими указами мешает им избавиться от неугодных им работников:

Вот -- Юрьев день задумал уничтожить,

Не властны мы в поместиях своих.

Не смей согнать ленивца! рад не рад,

Корми его, не смей переманить

Работника! Не то, в приказ холопий.

Народ находится в трагедии на переломе своих исторических судеб. Разоренные опричниной и неудачной войной с Польшей, понесшие огромные человеческие жертвы во время трехлетних неурожаев и голода, крестьяне стоят на пороге нового, грозящего им бедствиями порядка взаимоотношений с землевладельцами -- боярами и дворянами, -- на грани полного закрепощения.

Прикрепление крестьян к земле, начавшись в 1580-х гг. при Иване Грозном, усилилось в годы правления Федора Ивановича (закон 1592/1593 г. о повсеместном запрещении выхода крестьян и учреждении писцовых книг, послуживший юридическим основанием закрепощения крестьян). Борис Годунов утвердил разными мерами этот порядок, варьируя интерпретацию законов о взаимоотношениях крестьян и землевладельцев -- в зависимости от экономических и политических обстоятельств (о закрепощении крестьян существует большая литература, а также всестороннее рассмотрение вопроса в кн.: Корецкий В. И. Формирование крепостного права и первая крестьянская война в России. М., 1975).

Уже после написания "Бориса Годунова" Пушкин высказал основную потребность при чтении трагедии: "Истина страстей, правдоподобие чувствований - вот чего требует наш ум от драматического писателя".

Ярким подтверждением о нелюбви русского народа к Годунову служит тот эпизод, когда войска самозванца вступали в первые бои с русскими, последние, не желая подчиняться командам начальников, бежали. В последней сцене крик мужика на Лобном месте выявляет всю накопившуюся злость к Годунову. Предательство бояр обусловлено тем же, а вот Басманов перешел на сторону Лжедмитрия, так как понял, что, оставшись верным Годунову, он уже не сделает карьеры. Поэтому он перешел на сторону самозванца, приход к власти которого был уже делом решенным. Итак, мы видим к концу трагедии заметно возросшую роль народа, но мы не находим полного ответа на вопрос, осуждал ли Пушкин Годунова или нет. Гуковский ответил на него так: "Борис не оправдан и не осужден - он объяснен".

На мой взгляд, все три точки зрения ошибочны. Годунов был царем, а для этого есть один древний постулат, который можно немного перефразировать. Пункт первый этого постулата гласит: царь всегда прав. Пункт второй гласит: если царь неправ, смотри пункт первый.

Так что не нам судить Годунова и даже не Пушкину. А уж объяснять его деяния и злодеяния мы вообще не можем! Почему? На это ответит старая русская пословица: "Чужая душа - потемки".

Но не это главное в трагедии, а главное то, что в ней раскрывается старая, как мир, проблема личности и народа? Это основная мысль, которую четко сформулировал сам поэт в 1830 году, уже приступая к осуществлению новых драматических замыслов: "Что развивается в трагедии? Какая цель ее? Человек и народ. Судьба человеческая, судьба народная". Эта тема постоянно присутствует в произведении от начала до конца.

В борьбе за власть в трагедии сталкиваются две исторические личности: Борис Годунов и Самозванец. Победа остается за Самозванцем. Однако не Самозванец и не Борис Годунов являются главными героями трагедии. Этим главным героем, решающим исход борьбы, является народная масса. Трагедия начинается с описания событий, связанных с избранием на русский престол Бориса Годунова. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что Борис появляется в трагедии не сразу. Мы еще не видим Бориса на сцене, но уже чувствуем, что обстановка в стране складывается не в его пользу: народ безучастен к его избранию, и в толпе на Девичьем поле слышатся смех и шутки; бояре тоже недовольны кандидатурой Бориса и собираются «народ искусно волновать». При поддержке Патриарха и отдельных кругов боярства Борис все же вступает на престол. Через семь лет, потрясенный слухами об успехах Самозванца, он погибает. В чем заключалась сила его соперника? Не в нем самом, а во враждебном отношении народа к Борису, в настроении народной массы. «Но знаешь ли, чем сильны мы, Басманов?» — спрашивает Гаврила Пушкин Басманова и отвечает:

Не войском, нет, не польскою помогай,

А мнением; да! мнением народным.

Карамзин видел причину перемены в отношении народа к Борису в изменении характера Бориса, Пушкин видит ее в ходе исторических событий, в настроении различных общественных групп. Пушкин прав. Именно настроение народа проложило Самозванцу дорогу к трону. Но было ли это настроение надежным и прочным? Трагедия заканчивается сценой, когда на крыльце дома Бориса появляется Мосальский и заявляет, что жена и сын Годунова «отравили себя ядом». Народ в ужасе молчит. «Что ж вы молчите? — обращается Мосальский к народу, — кричите: Да здравствует царь Димитрий Иванович!» Народ безмолвствует. Это безмолвие было живым приговором Самозванцу. Он еще не вступил на престол, но настроение народа уже служило зловещим предзнаменованием, что и новое царствование не встретит поддержки народной массы. Действительно, через 11 месяцев Самозванец погиб. Итак, трагедия и начинается, и кончается изображением настроений народа. И именно в настроениях народной массы, определяемых реальными классовыми интересами, нужно искать причину волнений и событий того времени. Сила власти только в единении правителя с народом — такова основная идея трагедии. Нужно принять во внимание, что трагедия писалась Пушкиным в

1825 году, в то время, когда в передовых слоях русского общества уже отчетливо наметилось недовольство самодержавным режимом. Пушкина, творца вольнолюбивой лирики, певца декабристских идей, волновал вопрос о взаимоотношениях народа и государственной власти. Может ли самодержавный режим удержаться без поддержки народа? С другой стороны, может ли борьба декабристов с самодержавием увенчаться успехом без опоры на народные массы? Эти вопросы стояли перед Пушкиным, когда он приступал к созданию «Бориса Годунова». Трагедия и была тем художественным произведением, в котором глубоко современный для Пушкина вопрос о борьбе за власть решался поэтом на материале русской истории конца XVI- начала XVII в.

Выражая опасения за судьбу своей трагедии, Пушкин писал Вяземскому: « … Никак не мог упрятать всех моих ушей под колпак юродивого. Торчат!».

В изображении народа, его отношения к царю у Пушкина была скрытая мысль. Недаром Пушкин, когда Жуковский сказал, что царь простит его за трагедию, усомнился в этом и

писал князю Вяземскому: « … Навряд, мой милый. Хоть она и в хорошем духе писана, да никак не мог упрятать всех моих ушей под колпак юродивого. Торчат!». Пушкин очень удачно выбрал эпоху Годунова, чтобы показать особое отношение народа к власти: разобщенность народа и власти характерна для нашей истории. Он возражал тем, кто оправдывал самодержавие исконной патриархальной преданностью народа царям. В одном из писем 1827 года Пушкин писал, что в Пимене он хотел выделить черту, пленившую его в летописях: «набожное усердие к власти царя, данной Богом». Но эта черта перекрывается простодушным бесстрастием летописца, с которым он пишет и о свирепых казнях Иоанна, и о бурном новгородском вече, и «спокойно зрит на правых и виновных». В изображении же народа нет и следа такого «набожного усердия к власти царя». Наоборот, народ и царь изображаются как две разобщенные и враждебные друг другу стихии.

Всегда народ к смятенью тайно склонен:

Так борзый конь грызет свои бразды;

На власть отца так отрок негодует … —

говорит в трагедии Басманов, —

Но что ж? конем спокойно всадник правит,

И отроком отец повелевает.

Борис отвечает:

Конь иногда сбивает седока,

Сын у отца не вечно в полной воле.

Лишь строгостью мы можем неусыпной

Сдержать народ.

Та же мысль о разобщенности между народом и властью в монологе Бориса:

Я думал свой народ

В довольствии, во славе успокоить,

Щедротами любовь его снискать —

Но отложил пустое попеченье:

Живая власть для черни ненавистна,

Они любить умеют только мертвых …

Какая власть ненавистна для черни? Против какой власти народ всегда тайно склонен к смятенью? Против той власти, которая держит народ в полном подчинении, как всадник коня, как отец отрока; против той власти, которая пытается милостями «усыновить сердца своих рабов», но оставляет их рабами, которая убеждена, что народ можно сдержать лишь «строгостью неусыпной». Об особом «духе русского народа», говорит в трагедии один только Самозванец, и когда же — в хвастливой речи перед патером Черниковским, которому он обещает в два года обратить весь русский народ в католичество:

Я знаю дух народа моего;

В нем набожность не знает исступленья:

Ему священ пример царя его.

Но значение этих слов тут же ослабляется третьей чертой народа:

Всегда, к тому ж, терпимость равнодушна.

Это и есть главная причина разобщенности царя и народа: народ угнетен до такой степени, что стал равнодушен ко всему, даже к перемене веры. Удивительно ли, что его не могут тронуть милости Бориса, как бы велики они ни были. В этой роли угнетенного до полного равнодушия к переменам на престоле и выступает неизменно во всей трагедии народ — «бессмысленная чернь», которая

Изменчива, мятежна, суеверна,

Мгновенному внушению послушна,

Легко пустой надежде предана,

Для истины глуха и равнодушна …

Таким предстает народ в первых сценах трагедии, при избрании царя Бориса; таков же он и в последних сценах при воцарении Лжедимитрия. Пассивно соглашается он по решению бояр на избрание Лжедимитрия, притворно плачет, упрашивая Годунова принять престол, а затем так же лицемерно приветствует нового царя. Пушкин ярко оттеняет эту пассивность, сопоставляя сначала вой и плач народа, затем приветственные клики с насмешливыми разговорами в толпе:

О чем там плачут? —

Д как нам знать? то ведают бояре,

Не нам чета.

Все плачут,

Заплачем, брат, и мы.

Что там еще? —

Да кто их разберет? —

Венец за ним! он царь! он согласился!

Борис наш царь! да здравствует Борис!

Нет самостоятельных действий народа и в последних сценах признания Лжедимитрия царем и убийства детей Бориса. Народ опять действует по указке бояр. Боярин говорит речь, приглашая бить челом Лжедимитрию, и народ отвечает:

Что толковать? Боярин правду молвил.

Да здравствует Димитрий, наш отец!

По предложению мужика, взобравшегося на амвон, народ толпою несется вязать, топить «Борисова щенка», но останавливается перед дворцом. Приходят бояре. Народ почтительно расступается. Бояре входят в дом Борисов. Народ недоумевает: «Зачем они пришли? — А верно, приводить к присяге Феодора Годунова». Выходит Мосальский и неожиданно объявляет, что Феодор и Мария Годуновы отравились. «Народ в ужасе молчит». Но и после слов боярина: «Что ж вы молчите? кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович!» — «народ безмолвствует». Эта знаменитая фраза, которой заканчивается трагедия, еще сильнее оттеняет почти автоматическую покорность народа перед властью.

История создания трагедии «Борис Годунов» связана с событиями 1825 г. Пушкин писал её около года и закончил в 1825 г. в Михайловском, а опубликовал в 1831 году.

В «Борисе Годунове», законченном за месяц до восстания декабристов, Пушкин нашёл историческое решение волновавшей его и декабристов проблемы - отношений царя и народа. Идеи декабристов, состоявшие в ограничении самодержавия и отмене крепостного права, привели Пушкина к событиям Смутного времени начала 17 в. Он обратился к недавно изданной «Истории государства Российского» Карамзина , которому и посвятил пьесу. Пушкин, как и Карамзин, считал, что народный бунт, приведший к убийству сына Бориса Годунова Феодора, спровоцировал сам царь отменой Юрьева дня – единственного дня в году, когда крепостной мог поменять хозяина.

Тема трагедии – исторические события Смутного времени, которые начинаются согласием Бориса Годунова взойти на престол и заканчиваются воцарением Лжедмитрия. Пушкин хотел показать события наиболее объективно. Собственное отношение он вложил в уста разных героев, в том числе дяди и племянника Пушкиных. Афанасий Михайлович открывает причину конфликта между царём и дворянством: дворяне страшатся опалы, не властны в своих поместьях из-за отмены Юрьева дня. Он высказывает и сокровенную мысль Александра Пушкина о том, что народ – это великая сила: «А легче ли народу? Спроси его». Его племянник Гаврила Пушкин почти в финале объявляет Басманову, что Лжедмитрий силён народной поддержкой.

Среди внешних конфликтов исторические конфликты между разными сословиями. В начале трагедии среди людей царит мнимое единодушие: бояре, дворяне, народ и Патриарх зовут Бориса Годунова на царство. Но сцена возле Новодевичьего монастыря проявляет истинную позицию народа: он равнодушен к происходящему, перекладывает ответственность на бояр.

Неоднозначна позиция бояр и дворян. Они доносят друг на друга (Шуйский). Опальные дворяне (Хрущов) и бояре (Курбский) примыкают к Лжедмитрию. Его поддерживают ищущие своей выгоды донские казаки и польская шляхта.

Конфликт между сословиями перерастает в конфликт между сторонниками претендентов на трон (Борис Годунов, Феодор Годунов, Самозванец). Внешний конфликт затрагивает целые страны (Россия, Литва), превращается в межрелигиозный (между православной Москвой и католической Литвой).

Внутренние конфликты раскрывают мотивы поступков героев. В первом монологе царь перечисляет блага, сделанные для народа, и сетует, что чернь за это его проклинает. Но больше всего царя тревожит пятно на совести, сжигающее его душу – убийство царевича Димитрия.

Внутренние конфликты присущи и другим героям: воеводе Басманову, перешедшему на сторону Лжедмитрия ради выгоды и вопреки присяге. Сам Лжедмитрий не отягощён внутренними конфликтами: любовь Марины важнее для него, чем царская корона. Внутреннего конфликта нет и у Марины: она хочет быть женой не Самозванца, а царевича Димитрия и склоняет Самозванца к походу на Москву. Так внешний конфликт между Лжедмитрием и его возлюбленной приводит к войне народов.

Внутренний конфликт Бориса Годунова ведёт его к гибели. Этому невольно способствует юродивый, который велит зарезать отнявших копеечку детей, «как зарезал ты маленького царевича». Предпоследний монолог Бориса перекликается с его первым монологом о милостях, творимых царём народу: «Лишь строгостью мы можем неусыпной Сдержать народ». Феодору на смертном одре Борис советует отменить опалы и казни, то же самое обещает Гаврила Пушкин народу от имени Димитрия.

Проблематика трагедии актуальна как для Пушкина, так и в наши дни. Основная проблема - взаимоотношения царя и народа. Проблема честности людей, отягощённых властью, их верности и предательства (в образах Бориса Годунова, Лжедмитрия, воеводы Басманова, Шуйского). Проблема вины детей за грехи их родителей (сын и дочь Годунова). Проблема лжи во благо (Годунов, Лжедмитрий). Проблема чистой совести (Борис, Басманов). Проблема бремени историка и летописца (Пимен). Проблема любви ради выгоды (Марина Мнишек).

Героев трагедии можно разделить на три группы: исторические личности, такие как Борис Годунов, Шуйский, воевода Басманов, Феодор Годунов, Самозванец, Патриарх; вымышленные герои, прототипы которых были в истории: Гаврила Пушкин и Курбский, два беглых монаха, летописец Пимен. Третья группа героев – люди своего времени, не оставившие следов в истории: юродивый, представители разных сословий. Все герои действуют согласно замыслу и исторической канве драмы.

В трагедии есть образы , важные для раскрытия замысла. Конь, раненный в бою и разнузданный Лжедмитрием перед смертью – это символический образ едва живого народа, которому Лжедмитрий хочет дать освобождение. В этой сцене раскрывается авантюрный, но добросердечный характер Григория.

Своеобразна композиция поэмы. Действие занимает шесть лет (с 1598 по 1604 гг.) и распределено на 23 сцены. Начинается и заканчивается оно в Кремлёвских палатах. Первая и последняя сцены – это начало и конец правления Бориса Годунова - от замысла бояр до убийства жены и детей Бориса. Третья сцена зеркально соответствует второй сцене с конца. В них реакция народа на избрание Бориса Годунова и Лжедмитрия. Поведение народа меняется от покорности своей судьбе и воле царя в начале до бунта и призыва к убийству Борисова щенка в конце. Последнюю ремарку «Народ безмолвствует» Пушкин добавил не сразу. Это состояние раскаявшегося народа, бунт против нового царя, пришедшего путём убийства старого.

Жанр «Бориса Годунова» - историческая трагедия. В произведении Пушкин показал не только трагедию разных героев, убитых, как Димитрий или Феодор, умерших от раздираемых противоречий, как Борис Годунов, или тех, которых, как знает читатель, убьют вскоре (Лжедмитрий). В трагедии показана духовная смерть всего русского народа, начиная от царя и заканчивая последним крепостным.

Пушкин отказался от рифмованных строк и написал трагедию пятистопным нерифмованным ямбом, приблизив к разговорной речи и к трагедиям Шекспира – современника Годунова. Многие фразы и даже целые монологи из поэмы стали крылатыми благодаря неповторимому стилю.

Художественное своеобразие связано с предназначением трагедии. Пушкин писал «Бориса Годунова» не для чтения, а для постановки в театре. Поэтому в драме важны не только монологи и диалоги, но и действия, а Пушкин скуп на ремарки, читателю (и актёру) нужно догадываться о душевных переживаниях героев и их возможных движениях.

В трагедии
Поднимаются глубочайшие философские и
Политические проблемы. Наравне с ними
Пушкин рассматривает проблемы
Нравственности и совести. Большое внимание
А. С. Пушкин уделяет проблеме народа и
Власти, в своем произведении он показывает
Идеал русского народа, идеал правды и
Совести.
Сразу в
Экспозиции перед нами встает толпа народа (сцена
У Новодевичьего монастыря), плачущая и
Кричащая. Но многие из них даже не знают, что
Там происходит, зачем они сюда пришли. Люди
Зовут Бориса на трон:

“Будь наш отец, наш
Царь! – но эти слова им продиктовали бояре.
Хотя почти все знали, что Борис – цареубийца,
Его все равно призывали на царство.
В этой
Сцене Пушкин показывает народ равнодушным (ему
Все равно, кто взойдет на престол), слепым
Орудием в руках бояр: О чем там плачут? –
А как нам знать! то ведают бояре, не нам чета
.
Вот так не
Понимая, что сами делают, люди выбирают себе
В цари убийцу. Им все равно, убийца – царь, он
Грешник, а не они.
Но когда
Умирает Борис, над ним свершается Божий Суд,
Он не закатывается на смерти главного
Виновного. В судьбе целой страны не может
Быть повинен только один человек. Народ
Тоже согрешил и согрешил сильно, выбрав
Убийцу на трон. Божий Суд продолжается –
Теперь страдает народ.
Приходит
Новый правитель, и люда снова слепо верят
Ему и идут за ним. Действие близится к
Развязке, в финальной сцене, как и в
Экспозиции, снова главную роль играет народ.
Люди снова
По велению бояр готовы избрать себе нового
Царя. Но на их глазах совершается убийство
Невинного царевича. И если преступление
Бориса Годунова было известно всем по слуху,
То тут они сами стали свидетелями нового
Убийства.
Совершилось
Новое преступление, народ снова обманут,
Правда попрана. Но народ уже не тот.
Проснулись совесть и сознание. Это сознание
И говорит в роковом безмолвии. Этим
Молчанием народ отвергает непраду, ложь.
Бог наказал народ за грех, и теперь они
Осознали, что пошли по неправедному пути.
Перед народом, как и перед Борисом, встает
Выбор: идти против
Совести или выбрать правильный путь. Но в
Отличии от царя народ совершает верный
Выбор.
Народ
Осознал, что в начале пошел против совести и
Теперь раскаялся. Трагедия заключается в
Осознании народа, в его пробуждении.
Совершать новый грех люди отказываются,
Выражается этот протест в роковом
Безмолвии.

(Пока оценок нет)

Сочинение по литературе на тему: ПРОБЛЕМА НАРОДА И ВЛАСТИ В ТРАГЕДИИ А. С. ПУШКИНА “БОРИС ГОДУНОВ”

Другие сочинения:

1. Автор начинает свою трагедию с главной темы, он заявляет ее сразу. В экспозиции перед нами предстает толпа народа (сцена у Новодевичьего монастыря), плачущая и кричащая. Но многие из этой толпы даже не знают, что происходит, зачем они сюда пришли. Люди Read More ......
2. Александр Сергеевич Пушкин постоянно интересовался русской историей. Из-под его пера вышли исторические повести, поэмы, стихотворения, но величайшим произведением поэта на эту тему является трагедия “Борис Годунов”. В этом философском произведении автор рассуждает о сущности власти и ее влиянии на самого Read More ......
3. Замечательно композиционное построение трагедии Пушкина. Этого не поняло большинство современных поэту критиков, некоторые из них даже отказывались признавать ее произведением драматического искусства. “Борис Годунов” – “не драма отнюдь, а кусок истории, разбитый на мелкие куски в разговорах”,- писал один из Read More ......
4. Русь конца XVI – начала XVII века и является главным действующим лицом, своего рода коллективным героем трагедии Пушкина. В то же время Пушкин стремится к исторической правде в обрисовке каждого из участников этой грандиозной, движущейся, действующей исторической панорамы в лицах, Read More ......
5. Центральный персонаж трагедии А. С. Пушкина “Борис Годунов”, монах-летописец Чудова монастыря, “старец кроткий и смиренный”, под началом которого состоит молодой инок Григорий Отрепьев, будущий Самозванец. Материал для этого образа (как и для других) Пушкин почерпнул из “Истории…” Н. М. Карамзина, Read More ......
6. В стремлении приблизить языковой строй трагедии к строю бытовой, разговорной речи Пушкин решает заменить традиционный для трагедий классицизма шестистопный рифмованный стих пятистопным “белым”, то есть нерифмованным, стихом. Об этом он сообщает в не дошедшем до нас письме другу своему Н. Read More ......
7. Верностью исторической эпохе и правдивостью в изображении характеров отличаются и второстепенные действующие лица. Белинский отметил, что уже в первой сцене трагедии “и исторически и поэтически верно обрисован характер Шуйского”. Это глава боярской группы, потомок удельных князей “Рюриковной крови”. Он сам Read More ......
8. Основная тема трагедии – царь и парод – определила то важное место, которое отвел Пушкин в своей пьесе Борису Годунову. Образ Бориса Годунова раскрыт широко и разносторонне. Борис показан и как царь, и как семьянин; отмечаются его различные душевные качества. Read More ......

ПРОБЛЕМА НАРОДА И ВЛАСТИ В ТРАГЕДИИ А. С. ПУШКИНА “БОРИС ГОДУНОВ”

22. Борис Годунов. Художественное своеобразие и проблема власти.

К работе над трагедией Пушкин приступил в 1824 году, а в 25 уже закончил.

Пушкин обратился к эпохе Смутного времени. Она интересовала его не как аллюзия на современность, а как кризисный период русской ис­тории. Поэт стремился понять причины и логику развития событий того времени, осознать, кто является истинным вершителем истории. Поз­же, в 1830 г., размышляя в связи с «Марфой Посадницей» М.П. По­година о сущности трагедии, Пушкин задавался вопросом: «Что развивается в трагедии? Какая цель ее?» - и отвечал: «Человек и на­род. Судьба человеческая, судьба народная». В сущности, эта формула в его сознании родилась раньше, когда в Михайловском он работал над «Борисом Годуновым». Для того чтобы понять эту взаимосвязь, он и по­гружался в эпоху, отстоящую от него на двести лет. Стремлением ос­мыслить логику исторического процесса обусловлен и главный принцип изображения - достоверность. Пушкин тщательно изучал историчес­кие источники: летописи, «Историю государства Российского» Карам­зина (X и XI тома которой вышли в 1824 г. и были с огромным интересом прочитаны поэтом), историю своего рода («нашел в истории одного из предков моих, игравших важную роль в сию несчастную эпоху, я вывел его на сцену»). Само место пребывания погружало Пушкина в интере­сующий период истории: родовое имение поэта Михайловское распо­ложено в Псковской губернии - годуновских местах.

В это же время поэт читал трагедии Шекспира и размышлял над его драматургической манерой, его принципами изображения личности.

В трагедии Пушкина соединялись социальное и философское, ана­лиз конкретно-исторического позволял вывести универсальные истори­ческие законы. По этой причине поэта привлекла фигура Бориса Годунова, а не Ивана Грозного, например. Его не интересовала патоло­гическая личность на троне (а именно так воспринимал он Грозного). Пушкин показал внутреннюю трагедию монарха, талантливого полити­ка, желающего блага своей стране, знающего, как его достичь, но не су­мевшего осуществить задуманного, не нашедшего поддержки народа.

Пропасть между правителем и подданными возникает из-за преступле­ния, совершенного во имя достижения верховной власти. Пушкин опи­рается на существующее предание об умерщвлении царевича Димитрия по наущению Годунова, что позволило ему обозначить нравственный кон­фликт. В трагедии убийство - это не легенда, а действительный факт, о чем свидетельствуют и воспоминания Шуйского и Пимена, и самопризнания Бориса. Преступление, совершенное много лет назад, влияет на события настоящего, определяет судьбу Бориса и его детей, обусловли­вает ход истории. По замечанию И. Киреевского, «тень умерщвленного Димитрия царствует в трагедии от начала до конца, управляет ходом всех событий, служит связью всем лицам и сценам, расставляет в одну перс­пективу все отдельные группы и различными красками дает один общий тон, один кровавый оттенок». Само это событие вынесено за рамки про­изведения, но постоянно напоминает о себе.

Другая тень также незримо присутствует в пьесе - тень Иоанна. Память о грозных годах его правления, о метаниях царя от святости к жестокости жива в сознании людей. О Грозном вспоминают разные ге­рои трагедии, его деяния и через много лет после смерти вызывают ужас. В сцене «Москва. Дом Шуйского» Афанасий Пушкин, характе­ризуя правление Бориса, воссоздает атмосферу прошлых лет:

Что пользы в том, что явных казней нет,

Что на колу кровавом, всенародно,

Мы не поем канонов Иисусу,

Что нас не жгут на площади, а царь Своим жезлом не подгребает углей.

Не случайно само имя Ивана Грозного вызывает такое сопутству­ющее замечание: «не к ночи будь помянут».

«Тень Иоанна», его незримое присутствие позволяют Пушкину вы­разить мысль об обусловленности событий настоящего деяниями про­шлого, указать на истинные причины событий, которые сейчас сотрясают страну. Прошлое и настоящее связаны, истоки разрастаю­щейся смуты коренятся в правлении Иоанна. Жестокость, тирания, произвол, исходящие от царя, не только рождали ужас и страх, но и открывали простор для тайных интриг, нормой становился поступок, который не вписывался в существовавшую до того систему ценностей. Кровавые деяния царя пятнают и его окружение. Выжить около царя- тирана можно было, лишь лавируя и хитря. Это искусство политичес­кой интриги постиг и использовал в своей борьбе за престол Борис Годунов. Не случайно уже в самых первых характеристиках Бориса сде­лан акцент на его лицемерии. Это своего рода актерство на троне. Во

имя чего? Цель Бориса благородна: он мечтает о сильном государстве и благополучии народа. Но главным внутренним итогом семилетнего правления для него становится мысль о неизбежности деспотизма, Бо­рис приходит к выводу, что правитель не может не быть тираном. Об этом один из ключевых монологов Годунова «Достиг я высшей власти», об этом же он говорит Басманову, а также в прощальном слове-настав­лении сыну

Почему между Борисом и народом возникает пропасть? Почему его власть не находит поддержки? Потому что она незаконна. Потому что для народа Борис - самозванец на троне, царь Ирод. В сознании на­рода он преступил дважды: убил невинного младенца и узурпировал власть. Самозванец на троне, он и другим открывает эту возможность. За трон, оказывается, можно бороться, он доступен. Не случайно мно­гие герои трагедии мысленно «примеряют на себя шапку Мономаха»: и представители древних боярских родов, восходящих к Рюрику, и те, кто, как Басманов, не знатны, однако обладают несомненными талан­тами, способны повести за собой людей. Трон манит Марину Мнишек. О троне мечтает (и добивается его) и беглый монах Григорий Отрепь­ев. В черновой редакции был эпизоде чернецом, который как бы «вкла­дывал» в сознание Отрепьева мысль о самозванстве. В окончательной редакции Пушкин убрал эту сцену, что подчеркивало глубоко личност­ное решение. Самозванство было обусловлено личными амбициями и целями героя, а не провоцировалось извне.

Так проблема человек и власть становилась одной из главных в конфликте трагедии.

Другой важной стороной конфликта стала «мысль народная»: Пуш­кин размышлял над ролью народ, а в истории. Он обозначает две поляр­ные позиции. Одна вложена в уста представителя самой народной массы, собравшейся у стен Новодевичьего монастыря, когда Борис при­нимает решение вступить на престол, «...то ведают бояре, //Ненам чета» - в этой реплике, прозвучавшей в толпе, принадлежащей од­ному из безликого множества, выражено твердое убеждение в том, что историю творит узкий, избранный круг людей, народ же никоим обра­зом не влияет на ее ход. Другую точку зрения высказывает один из активных участников событий. Гаврила Пушкин, убеждающий Басманова присягнуть «истинному» царю, как веский аргумент использует «мне­ние народное»: «Но знаешь ли чем сильны мы, Басманов? // Не вой­ ском, нет, не польскою подмогой, // А мнением ; да! мнением народным», - говорит он. О народе как стихийной, сокрушительной силе говорит Борису Годунову Басманов: «Всегда народ к смятенью тайно склонен».

Теми героями пьесы, которые действуют, творят историю, народ осознается как ее важный участник. В конечном счете именно он ре» шает участь царств и государей, о чем и свидетельствует финал траге­дии. Власть, не поддержанная народом, обречена на гибель.

В связи с тем, что народ стал особым - собирательным - действу­ющим лицом в пьесе, иную функцию начали играть массовые сцены. На подмостки была выведена толпа, она присутствует при узловых собы­тиях. Пушкин часто показывает не столько само событие, сколько его восприятие народной массой: так даются, например, сцена призвания Бориса на царство, сцена на площади перед собором в Москве (с юро­дивым), финальная сцена. Мы видим периферию действия, о том, что происходит в эпицентре событий, мы узнаем из реплик толпы.

Пушкин на первый взгляд показывает не вершителей историй, а ее свидетелей, но тут же дает понять, насколько хрупка эта грань. В этом контексте важен образ Пимена. Летописец занимает позицию бесприс­трастного свидетеля истории, однако его прошлая судьба - судьба ак­тивного участника событий, память о них он и стремится сохранить. Человек не способен дистанцироваться от внешней жизни. Он ответстве­нен за то, чему был свидетелем и участником, не вправе этого забыть сам, а потому свою нравственную миссию Пимен видит в том, чтобы донести правду до потомков. Поэтому сам уход в монастырь, сосредоточение на создании труда, обращенного не только к современникам, но и к будущим поколениям, - это тоже активное участие в истории. Пушкин выступа ­ет против позиции пассивного наблюдения за происходящим.

Цель массовых сцен - показать дух народ а. Отличительные черты народа, по словам самого Пушкина, - веселое лукавство ума, насмеш­ливость, живописность речи. Народ в этих сценах - главный оппонент Бориса, он противостоит царю-преступнику. Народную точку зрения выражает юродивый: «...нельзя молиться за царя Ирода - Богоро­дица не велит». Это нравственное чувство и превращает народ из сле­пой массы в силу, способную подчинить себе ход истории. Заключительная ремарка - «Народ безмолвствует» - как раз и фик­сирует перелом в народном сознании. Она многопланова: в ней и осоз­нание собственной вины (ведь своим невмешательством народ позволяет воцариться Борису), и ответственность за происходящее, и рождение того внутреннего коллективного чувства, которое позволит сплотиться и преодолеть смуту.

В «Борисе Годунове» Пушкин разрушает типичную структуру тра­гедии. Он не ограничивается изображением доминирующего события или отдельной личности, а показывает саму историю. Не случайно уже в первых откликах на произведение отмечалось, что это «не драма

отнюдь, а кусок истории, разбитый на мелкие куски в разгово­рах...» (П.А. Катенин), «ряд исторических сцен... эпизод истории в лицах» (Н.И. Надеждин).

Перед зрителем проходят все семь лет правления Бориса Годуно­ва, однако не возникает ощущения растянутости времени, во многом благодаря необычному членению трагедии и организации действия.

Пушкин отказался от традиционного деления трагедии на акты. «Борис Годунов» состоит из 23 сцен, одиннадцать из которых очень ко­ротки (менее 50 строк). Краткость сцен была следствием того, что Пуш­кин показывал только развязку события, а не его формирование. Это придавало стремительность развитию действия. При этом оригиналь­ной была и ритмическая организация произведения: ритм нарастал по мере развития действия.

Пушкин преодолевает и пространственную замкнутость. В трагедии происходит постоянная смена места действия: Россия - Польша, Крем­левские палаты - Литовская граница, площадь - монастырская келья. Пушкин не только переносил действие из одного места в другое, а по­стоянно чередовал сцены массовые с камерными. Открытые простран­ства (площадь, равнина, пограничная застава) сменялись замкнутыми (келья, палаты).

Пушкин смешивает в пьесе трагическое и комическое. В «Борисе Годунове» появляется ряд персонажей, воплощающих собой смеховое начало: это и монахи, и француз с немцем и др. Те сцены, в которых они действуют, решены в комическом ключе и резонируют с предельно на­каленными эпизодами. Так, сцена в корчме следует за монологом Бо­риса «Достиг я высшей власти». Эпизод с немцем и французом предшествует сцене с юродивым.

Трагедия поражала многолюдством, она населена «народом дей­ствующих лиц». При этом качественно менялась функция второстепен­ных героев. Пимен, юродивый, например, появляются в пьесе лишь однажды, но это яркие характеры, имеющие важное идейное значение. Почему так происходит? Пушкин придерживается принципа историчес­кой объективности в изображении человека (это правило касается и второстепенных персонажей): герои его трагедии чувствуют и мыслят в соответствии слухом своего времени. Это собирательные, но вместе с тем индивидуально-неповторимые образы. Пример тому - Пимен (сам поэт говорил о том, что в нем он «собрал черты, пленившие <его> в русских летописях», что «сей характер вместе нов и знаком для рус­ского сердца»), монахи Варлаам и Мисаил, Маржерет и Розен и др.

Трагедия «Борис Годунов»: первая реалистическая русская тра­гедия. В ней Пушкин разрушал существующие каноны, создавал новаторское произведение, которое развивало те принципы, которые были заложены в драматургии Шекспира.

«Борис Годунов» (1825). Замысел исторической драмы возник при чтении IX и XI томов «Истории государства Российского» Карамзина. В них содержалась история царствования Федора Иоанновича, Бориса Годунова, Федора Годунова и Дмитрия Самозванца.

«Борис Годунов» стал своего рода итогом всего предшествующего творческого развития Пушкина. Он отказался в трагедии от социального дидактизма, наследия просветительской литературы, и усвоил свойственное романтикам историческое и диалектическое мышление. В этой связи трагедия Пушкина демонстрировала принципы «истинного романтизма». Это была «романтическая трагедия», созданная по образцу романтически понятого Шекспира и его «хроник». По всем признакам она порывала с предшествующей классицистической традицией: в ней не было соблюдено ни единство места (действие перемещалось из России в Польшу, из палат московского Кремля в трактир, в корчму на литовской границе и т. д.), ни единство времени (между сценами были большие хронологические разрывы). Сцены, написанные стихами, сменялись сценами, написанными прозой, драматические эпизоды чередовались с комическими вполне в духе Шекспира. Наконец, есть мнение, что конфликт – столкновение сильного, мудрого и просвещенного правителя с надличным «мнением народным» (аналог античного рока) – «воскрешал некоторые черты трагедии античной в том ее понимании, какое установилось в теоретических трудах романтической школы (А. Шлегель и др.)».

Главная задача, стоявшая перед Пушкиным, – понять действие исторического процесса, его механизм, законы, им управляющие. Эти законы формируются как интересы различных социальных групп, представленных различными персонажами. Одни действующие лица виновны в Смуте, вызывая ее (царь-узурпатор Борис Годунов, Дмитрий Самозванец); другие становятся их соучастниками, содействуют ее разжиганию (Шуйский, Гаврила Пушкин, Басманов, польская знать – Вишневецкий, Мнишек, Марина Мнишек, люди из толпы, равнодушные к избранию Бориса и затем убивающие детей царя); третьи участвуют в истории, но не ведают, что творят, или не имеют личного умысла (Патриарх, пленник Самозванца Рожнов, сын князя Курбского, наемные командиры русских войск Маржерет и В. Розен); четвертые выступают свидетелями событий и, не участвуя в историческом зле, обсуждают его (люди из народа), доносят весть до потомства (Пимен) или обличают Бориса (Юродивый); пятые – невинные жертвы (дети царя).

Из всех этих разнообразных лиц Пушкин выделяет четыре группы: царь, Борис Годунов, его ближайшие сподвижники; бояре во главе с Шуйским; дворяне и поляки, поддержавшие Самозванца; народ, представленный в трагедии как некая совокупная надличная сила.

В истории, по мысли Пушкина, действуют две силы – рациональная и стихийная, иррациональная, подпадающая и не подпадающая под законы логики и морали.

С одной стороны, история – это столкновение интересов различных социальных групп: царская власть стремится урезать права подданных; боярство, особенно крупное, хочет разделить управление страной с царем и добиться для себя привилегий, защищающих его независимость; дворянство, использующее в своих целях Самозванца, надеется завоевать себе место под солнцем и встать наравне с боярством; народ колеблется между этими тремя группами и представляет собой самостоятельную силу («мнение народное»), которая, однако, ограничивается сферой морального суда, одобрения или неодобрения с нравственной точки зрения.

Социально-индивидуальные и групповые интересы выступают в качестве мотивов поведения персонажей. Тому есть множество примеров. Лукавый Шуйский лжет Борису о причинах смерти царевича, а сам втайне возмущает народ, готовясь свергнуть царя, чтобы сесть на престол или добиться неограниченной власти. Басманов, присягнувший Борису, изменяет ему в пользу Самозванца: как худородный дворянин, он надеется подняться к высоким ступеням в государстве при новом царе. Те же мысли овладевают и Гаврилой Пушкиным.

С другой стороны, в ходе художественного анализа Пушкин пришел к выводу, что один из главных законов истории – ее стихийность, иррациональность и зависимость от Рока, Судьбы, выступающая в различных формах, в том числе и религиозной. Это относится и к Борису Годунову, и к народу.

Борис Годунов, независимо от его личных качеств и способностей к государственной деятельности, заранее обречен на гибель. Если в трагедиях Шекспира действие определяет конфликт личностей, то в пушкинской трагедии Борис не является жертвой боярских интриг, Самозванца или предводителей польской интервенции. В трагедии нет личности, которая по своему масштабу могла бы сравниться с Борисом Годуновым. На роль равновеликого антагониста не могут претендовать ни умный, но мелкий Шуйский, ни авантюрист Самозванец, ни недалекий Воротынский, ни Гаврила Пушкин, ни Басманов. Борис Годунов мог бы легко справиться и с польским нашествием, и с Самозванцем, и со всякой другой бедой, но он – жертва Рока, Судьбы, бессознательным исполнителем воли которого выступает народ. В «мнении народном» есть «голос» Рока и есть «голос» бессмысленности. Судьба преследует Бориса Годунова «тенью царевича» и «мнением народным». В обоих случаях через нее проступает стихийное, иррациональное начало истории, к которому не приложимы рациональные и этические категории. Так, вопреки логике Дмитрий-царевич внезапно «оживает»; Борис Годунов из желанного царя превращается в «царя Ирода»; его правление, принесшее народу много благ, не только не оценено по достоинству, но и отвергнуто. Поскольку орудием Судьбы, Рока выступают «тень Дмитрия» и народ с его «мнением», то народ мыслится Пушкиным тоже иррациональной стихией, которая не подчиняется рациональным и этическим законам.

Хотя народ берет на себя право морального суда, его оценки и правильны, и ошибочны, в них чрезвычайно слаб сознательный элемент. Народ осуждает Бориса за убийство царевича Дмитрия и себя за избрание цареубийцы, колеблется в моральной оценке убийц Борисовых детей, отказывается молиться за «царя Ирода» («Богородица не велит»). Пушкин не идеализирует народ. Мнение народное изменчиво, ему нельзя безусловно доверять: совсем недавно народ умолял Бориса дать согласие на царство, теперь он отказывает ему в своей поддержке. Приглашая на царство Самозванца, он жестоко ошибается. Его волнение приводит вовсе не к благосостоянию государства, а к новым бедам, и он в растерянности и в недоумении «молчит». Казалось бы, он выполнил высшую волю: Борис лишился трона и умер. Но народ снова несчастлив. Значит, моральные критерии, которыми руководствуется народ, не могут претендовать на абсолютную истину.

Иррациональность и стихийность выступают обычно в превратной форме – в форме слухов, легенд, неясных предположений, догадок. Они основываются не на знании, а лишь на интуиции. Народное мнение часто парадоксально противоречит фактам – оно «темно». Так, народ знает, что Дмитрий убит, и верит в «воскресение» царевича. Он убежден, что Борис послан ему в цари свыше за грехи, и, чтобы искупить их, надо избыть царя-узурпатора. В логику социальных интересов вмешивается иррациональность, затемняя смысл исторического процесса.

Чтобы выявить это смешение логики и иррациональности, Пушкин воспользовался религиозной идеей «воскресения» царевича. Он организует действие вокруг тени убиенного Димитрия, которая появляется во всех значимых сюжетных сценах. Погибший Димитрий присутствует то убитым царевичем, то в виде святых мощей, то неожиданно спасшимся и воскресшим. Тень Димитрия-царевича нависает над Борисом Годуновым. От имени Димитрия, пользуясь народной верой в чудесное избавление царевича от смерти, действует Лжедимитрий. Интрига трагедии завязывается в тот момент, когда становится известно о бегстве Гришки Отрепьева из монастыря и принятии им имени царевича, т. е. когда тень Димитрия обрела новый лик и «материализовалась» в Самозванца. Борис Годунов вынужден вести борьбу не столько с реальным противником, сколько с тенью Димитрия, с народной религиозной верой и с суевериями, со слухами, с легендами, которые в совокупности вырастают в безличную и надличную силу обстоятельств, вызванную им самим.

В основе трагедии лежит эсхатологический миф, основные слагаемые которого исчезновение Димитрия, замещение его Борисом и воскрешение Димитрия, ложное и мнимое, в облике Самозванца. Борис в трагедии недоумевает, почему народ не ценит его заботу и попечение о нем. Между тем народ проникнут верой в то, что все несчастья с государством, с ним, народом, с семьей Бориса происходят оттого, что на троне сидит Антихрист (Ирод, как говорит Юродивый), ложный царь, ложный правитель. Как только его заменит истинный царь, истинный правитель – наступит счастливая пора царствования. Посчитав Бориса фальшивым государем и потому морально отвергнув его, народ поверил в возвращение истинного государя и воскрешение убиенного Димитрия Иоанновича.

Все сюжетные события в трагедии, образуя замкнутый круг, так или иначе связаны незримо витающей тенью убитого царевича. Кровавый от свет этой тени лежит на всех поворотах сюжета, на всех событиях, происходящих в трагедии. Тем самым трагическое начало связано не только с Борисом, но и со всем народом и государством. Пушкин понял самый жанр трагедии как жанр трагедии не «персональной», а «народной», втягивающей в себя так или иначе все действующие лица.

Преступление Бориса в этом свете также предстает и государственным, и моральным, отягощенным причастностью к убийству невинного ребенка. Даже после своей смерти Борис, сюжетно в значительной мере монументально одинокий (его сюжетная соотнесенность с другими персонажами не всегда ясна; более всего он проявляется в монологах, когда остается один), этически связан со всеми действующими лицами.

Перед Пушкиным в «Борисе Годунове» стояли художественные проблемы большого масштаба. Они касались понимания и изображения истории и народа, выражения авторской точки зрения и значения истории для современности.

В пору Пушкина народ представлялся загадкой, хотя к разгадке ее приложили усилия и Крылов, и романтики. Главное противоречие заключалось в сознании общественной, политической и моральной мощи народа и его исторической беспомощности, рабского терпения. Сочетание этих противоречивых свойств ставило в тупик.

При разрешении противоречия можно было пойти по пути классицистов и романтиков, превратив героя трагедии в рупор авторских идей или придав ему эмоциональное тождество с автором. При таком подходе восторжествовала бы личная точка зрения автора. Можно было встать на позицию Крылова и присоединиться к народной, «мужицкой» точке зрения. Хотя Пушкину такая степень «присутствия» автора была ближе (Крылов скрывал свой взгляд и свою оценку событий), поэт не пошел по этой дороге, потому что народная точка зрения отражает лишь один из «смыслов» истории. Пушкин не мог да и не желал, как Крылов, предпочесть народную оценку оценке просвещенного человека, стоящего на уровне идей своего века. Он обратился к историческим воззрениям романтиков, дополненным им и откорректированным собственными идеями, вызванными чтением трагедий Шекспира. Пушкин понял род драмы как принципиально объективный, в котором открытое или скрытое присутствие автора недопустимо. Иначе это художественно плохая драма. Ее персонажи должны представлять самостоятельно действующих лиц, обладающих собственными характерами, а не кукол, которые действуют и говорят по указке незримого автора-демиурга, управляющего ими. Эффект истины тем художественно убедительнее, чем меньше в драме виден сам автор. Стало быть, никакого предпочтения любимой мысли. Не автор должен руководить персонажем, а скорее наоборот – персонаж автором. Автору надлежит внимательно следить за логикой созданного им характера и не противиться его собственному развитию. Конечно, произведение пишет автор, но понять мысль Пушкина чрезвычайно важно: герои должны поступать в соответствии со своими, созданными автором характерами, и автор уже не может навязывать им свою волю. Персонажи должны жить на сцене, как люди в жизни. Точка зрения автора обязана проступать через поступки и отношения персонажей и проявляться в свободе их действия. Присутствие автора в этом случае излишне, и он не должен обнаруживать себя.

Знакомство с трагедией потрясло друзей Пушкина. П.А. Вяземский, делясь с А.И. Тургеневым впечатлением, полученным от чтения «Бориса Годунова», писал: «Истина удивительная, трезвость, спокойствие. Автора почти нигде не видишь. Перед тобой не куклы на проволоке, действующие по манию закулисного фокусника».

То же самое во многом относится к изображению исторической эпохи: персонажи обязаны мыслить, чувствовать и говорить подобно живым людям ушедшей исторической эпохи. Какая-либо явная модернизация недопустима. Здесь для Пушкина был важен не только Шекспир, но и Вальтер Скотт, изобразивший историю «домашним образом». На первый план в историческом изображении выдвинулись проблемы художественного вымысла, стиля и языка. Пушкин с блеском решил сложные и трудные задачи. Это касается изображения народа в истории.

Все политические силы в трагедии для достижения своих целей нуждаются в участии народа. Их судьбы так или иначе зависят от «мнения народного». В этом проявляется сила народа. Но само «мнение народное» питается ложными, часто пустыми слухами, суевериями, домыслами, не имеющими под собой никакой реальной основы. Оно живет легендами и преданиями. Причина тому – темнота, непросвещенность народа. В его сознании легенда берет верх над рациональным знанием и достоверными фактами. Поэтому народ легко обманывается, не понимая смысла происходящих событий. В этом состоит его слабость. Поскольку «мнение народное» держится на правдоподобной или неправдоподобной выдумке, характерными чертами стихийности и иррациональности истории становятся легенда, слух, вымысел. Было бы напрасно думать, что интуиция народа, стихийность и иррациональность его морального чувства не содержат частицы истины. Своим опытом, инстинктом, интуицией народ распознает правду и осуждает тех, кто виновен. Но это не искупает ошибок и слабостей народного сознания.

В области художественного изображения Пушкин также выступил новатором. Его историческое художественное сознание держится на том, что в исключительных исторических обстоятельствах действуют обыкновенные люди. В «Борисе Годунове» обстоятельства исключительны: убийство царевича, восхождение на трон убийцы, появление Самозванца, который ведет иностранные и русские войска, чтобы убивать своих соотечественников, гибель детей Бориса. Но лица, действующие в трагедии, обыкновенны: одни из них знатны, другие безродны, одни богаты, другие бедны, одни умны, другие глупы, одни понимают ценность наук и просвещения, другие «темны» и суеверны. Они ведут себя так, как подобает людям их сословия и состояния.

Самое же главное заключено в том, что, следуя мыслям Карамзина и идеям Вальтера Скотта, люди далекой эпохи говорят, думают, чувствуют и поступают у Пушкина не так, как его современники, а сообразно их веку.

Пушкин нашел выразительную форму передачи характеров действующих лиц через свойственную им культуру, в которой они выросли и которую усвоили с детства. Национально-своеобразный характер у Пушкина рисуется в определенной культурной среде. Так, для изображения самых интимных переживаний действующих лиц в «Борисе Годунове» Пушкин выбирает две сферы – любовь и творчество, которые у романтиков никак не были связаны с национальной характерностью, а представлялись всеобщими, независимыми от национальной принадлежности.

Для того чтобы выявить, насколько различны характеры людей православной Руси и близкой к европейской культуре католической Польши, Пушкин сравнивает их. Сцена любви (объяснение Марины и Димитрия) – это проявление индивидуальных чувств, индивидуальных страстей, это культ дамы, и вся атмосфера свидания (открытое пространство, фонтан, луна, звуки музыкальных инструментов) свидетельствует о европейской культуре, которая господствует в панской аристократической Польше. В «московских сценах» тоже идет разговор о любви: царевна Ксения горюет о своем женихе. Но ее любовь не требует индивидуального выражения – Ксения для передачи своих чувств пользуется оборотами народной речи, прибегая к фольклорным жанрам плача, причитания и фольклорной стилистике. Ксения говорит о любви так, как сказала бы любая простая девушка на Руси. И живет она, в отличие от Марины, в совершенно другой обстановке и атмосфере: в замкнутом помещении, уединенно, не принимая участия ни в политических, ни в придворных интригах. Самозванец быстро усвоил западный лоск, но, оставшись один, в минуту досады говорит по-русски: «Бог с ними, мочи нет!» В него въелось и никуда не исчезло старое представление о «бабе», о ее наваждении, дьявольских кознях и греховных соблазнах.

Точно так же у Пушкина есть два отношения к творчеству: с одной стороны, польский поэт, который подносит знатным дамам и кавалерам латинские стихи, а с другой – Пимен, летописец (писатель древности), с его высоким сознанием долга, завещанного Богом. Пушкин думал, что в древности русская культура была единой, что она не разделялась на культуру высших и низших слоев. Это представление позволило ему по-разному нарисовать два типа переживания любви и два типа творчества.

Именно через речь персонажей Пушкин передает особенности национальной культуры и национального характера. Когда Федор Годунов, сын Бориса, говорит: «Чертеж земли московской», то ясно, что это географическая карта. В пушкинскую эпоху наиболее употребительным было именно слово карта (географическая карта). Придавая исторический колорит эпохе и преследуя точность исторического выражения мысли, Пушкин вкладывает в уста Федора слова, означающие географическую карту. Так возникает историческая дистанция между словом прошлого и словом настоящего, между словом персонажа и словом автора. Слово у Пушкина стало знаком древнерусской культуры, по которому безошибочно узнается принадлежность человека к той или иной эпохе.

Несмотря на то, что Пушкин стремился скрыть свою точку зрения на историю, он признавался, что не мог спрятать «ушей под колпак Юродивого». Это означало, что авторская позиция Пушкина при отсутствии социального дидактизма не исчезла из произведения и была продемонстрирована.

Поэт считал, что революция в России в его время невозможна по двум причинам: во-первых, непросвещенный народ бессилен и слаб; прежде всего нужно сеять просвещение и позаботиться об элементарной грамотности народа и затем о гражданском, общественном его воспитании; во-вторых, в ходе исторического развития в России не сложилось сильной и дееспособной оппозиции самодержавию; этим оно пользуется, играя на противоречиях различных социальных групп.

Пушкин наметил и выход из возникшей исторической ситуации.

Первоочередная забота заключается в просвещении народа. После «Бориса Годунова» он пишет несколько крупных статей на тему народного просвещения и воспитания.

Тогда же у Пушкина появляется иллюзия, будто оппозицией самодержавию может стать древняя родовая аристократия, к которой принадлежал он сам. Надо сохранить основанный на старых обычаях принцип монархического правления и приблизить к трону представителей древних родов, которые станут при царях полномочными советниками, «представителями» и защитниками, как писал Пушкин, интересов разных социальных групп, в том числе крестьянства, перед престолом. Им, привлеченным к управлению государством, должно быть доверено одобрение или неодобрение императорских законов и повелений.

Пушкин исходил из того, что цари подбирают себе исполнителей, которые не могут им возражать, так как нуждаются в царских поощрениях за службу (имения, титулы, награды, должности). Родовая аристократия не нуждается в этом, так как она вышла из того же корня, что и сами Романовы. Не покушаясь на монархический принцип, выходцы из знатных боярских родов, призванные самими царями, будут из благородства, чести, бескорыстно и по совести наперсниками государей, станут по зову сердца помогать им, разделяя с ними всю полноту ответственности. Тем самым создастся с добровольного согласия государей и по их почину нечто вроде сознательно учрежденной оппозиции, которая будет выражать интересы всего общества, в том числе низших слоев народа. В «Борисе Годунове» (такова расстановка и характеристика главных персонажей – Шуйского, Гаврилы Пушкина, Басманова, Лжедимитрия и Бориса) возникают первые контуры этих социально-политических идей Пушкина, которые в течение последующих почти десяти лет будут волновать воображение поэта и отразятся в его художественных произведениях.

Итак, главным завоеванием Пушкина в Михайловскую ссылку был рост исторического сознания. «Борисом Годуновым» открылся период «истинного романтизма», которым Пушкин, усвоив художественные достижения романтизма (диалектику внутреннего мира и его выражения, историчность мышления) и внеся в них существенные коррективы, обозначил свои новые художественные искания, свою устремленность к реалистическому искусству слова.

Во всех областях творчества – в лирике, в поэме, в трагедии – ясно наблюдается интерес к обыкновенному и простому, связанный со свободой выражения, с конкретной и точной передачей внутреннего и внешнего мира с помощью стилевых словесных красок. Слово, не теряя индивидуальности чувства, основывается на предметном, словарном, объективном значении.

В Михайловском Пушкин достиг творческой зрелости. «Я, – сказал он, – могу творить».